dt2012 » Ср авг 28, 2013 18:31
Дмитрий Савицкий. Радиоромантик из девяностых
Дмитрий Савицкий, генеральный директор радиостанции «Серебряный
дождь», делится секретом, как заработать денег на волнах FM-диапазона,
рассказывает, почему он не любит телеканал «Дождь», и пытается заразить
вас бациллой радио
Российское радио в ожидании серьезных перемен. Сегодня это СМИ у нас
крайне популярно: ежедневный контакт аудитории с радио длится в среднем
125 минут в Москве и 115 минут в регионах. В США — лишь около 90. Этот
показатель плавно падает под давлением интернета и мобильных устройств.
Кроме того, близится эпоха цифрового радио (в России оно внедряется с 2012
года), благодаря чему дефицит свободных частот надолго исчезнет и на свет
появятся десятки новых станций. Это усилит и без того жесткую конкуренцию
— за слушателя, за контент и за деньги рекламодателей. [...]
Дмитрий Савицкий руководит радиостанцией 18 лет, с самого ее основания.
Он представляет собой тот тип управленцев, которые отвечают за все
процессы и замыкают на себе все ключевые проблемы развития компании.
Насколько гармонично сочетаются в одном человеке бизнесмен, менеджер,
программный директор, креативщик и управленец? Ответы на эти вопросы —
в интервью «Эксперту».
БИЗНЕСМЕН
— Как в столь жестких условиях «Серебряный дождь» окупает затраты?
— Это вопрос сокращения издержек. Все ежемесячные расходы на
содержание станции рассматриваются под микроскопом. Есть вещи, без
которых компания может обойтись. Например, у меня нет машины с
водителем, хотя с нынешними московскими пробками это, наверное, уже не
роскошь, а необходимость. Можно ездить на шестисотых «мерседесах», мы
ездим на «рено». Не забываем просить скидки, если уже год закупаем
картриджи в одной фирме, делаем маркетинговый анализ, потому что цены
за год изменились. Экономим деньги.
— У вас на радио довольно много рекламы.
— Большое количество рекламы не означает больших доходов. Проблема в
том, что рынок перегрет, станций полно. Ситуация, когда станции входят в
холдинги, снижает конкуренцию: крупные игроки, вместо того чтобы
конкурировать контентом, начинают конкурировать ценами, возникает
демпинг. Есть даже шутка: купи радиостанцию какого-нибудь холдинга — и
получи еще пять бесплатно. То есть человек приобретает рекламу на одной,
остальные получает вагончиком, просто в качестве бонуса. И понятно, что
рекламодатель выбирает такой путь. Мы, независимая станция, находимся в
самых сложных условиях.
Но дальше возникает вопрос: на кого вообще рассчитана эта реклама? Если
на народные массы, то лучше, наверное, идти на телевидение, на станции с
широким охватом. Если на какую-то целевую аудиторию, на людей с
интеллектом, достатком, то, наверное, имеет смысл выбирать. Например,
взять станцию более дорогую, но ту, где количество именно твоих клиентов
будет больше. С массовым охватом ты получаешь целевую аудиторию из
других групп.
— Почему вы довольно долго не присоединялись к «Тотальному радио»? И
какие у вас отношения с этим альянсом сегодня?
— Мы боялись, что возникнет конфликт интересов с нашими постоянными
клиентами. В этом году мы очень аккуратно вошли в альянс «Тотальное
радио», особенно это не афишируя. Смотрим. Сказать, что мы в невероятном
восторге от этого сотрудничества, нельзя. Оно как-то особо и незаметно. И в
общем-то, понятно почему. «Тотальное радио» — это про конкуренцию с
телевидением, которая достигается не целевой аудиторией, а объемами. У
нас все немного по-другому, мы все-таки товар немассового потребления. Но
мы предпринимаем шаги, чтобы реклама товаров широкого потребления
тоже размещалась у нас. Мы коммерческая станция, нам нужно жить.
— Почему вам все же несут рекламу, если за те же деньги заказчик получит
время на нескольких радиостанциях?
— У нас есть самое ценное — наша аудитория и наша репутация. Может, в
России это слово не так часто употребляется, но у нас она тем не менее есть.
Мы ею очень дорожим. Всегда честны с партнерами. А они понимают, что
получают то, за что заплатили, даже немного больше. Я вот очень уважаю
честность, как в Америке. Заказал молочный коктейль — тебе принесут
коктейль и еще металлический стакан, где будет на дне молоко. Потому что
ты заплатил долбаный доллар за этот долбаный коктейль, и за этот доллар ты
должен получить столько молока, сколько вмещает стакан. В этом есть такая
психологическая честность. Мы тоже стараемся так работать: заплатил —
получаешь полный сервис и даже немного больше.
— Вы изначально рассчитывали создать самоокупаемый бизнес, без
спонсоров и меценатов?
— В 1995 году запускать проект и рассчитывать на каких-то спонсоров было
нелепо. Денег не было, спонсоров не было, мы, конечно, хотели, чтобы
станция самоокупалась. У нас был запас прочности, но очень небольшой. Тем
не менее на окупаемость вышли быстро — через год-полтора. Проседали во
время кризиса в 1998-м, еще больше в 2008-м. Я считаю, что мы как отрасль
и как станция не оправились от этого кризиса. К сожалению, это так.
— Вроде бы в последние годы открылось много новых станций.
— Это не показатель. У нас около 70 станций в Москве, реально из них
окупаются восемь. Остальные живут на подножном корме, на меценатах, на
любви к искусству, или запущены как проект на перспективу. Есть
прекрасные станции: «Классик», «Джаз». Иногда попадаю и слушаю с
удовольствием. Но понимаю, что это не бизнес.
Может быть, для нас последствия кризиса связаны с аудиторией, с
рекламодателями, лакшери-продукцию продавать труднее. Когда идет речь
об экономии бюджета, в первую очередь срезают рекламные расходы. Ну и
конкуренция огромная. Новые станции появились, интернет на себя отобрал.
Тут все совпало: и научно-технический прогресс, и кризис. А завтра они
введут цифровое радио, и что мы вообще будем делать?
МЕНЕДЖЕР
Российское радио сегодня — это еще и борьба (а точнее, дефицит) форматов.
Есть десяток лидеров (в основном динозавры из 1990-х) и десятки
федеральных и региональных клонов. Главные темы — русская и зарубежная
музыка, шансон, юмор, информация и экономика. По объемам
аудитории [Россия, - OnAir.ru] лидируют «Европа Плюс» (16,4%), «Дорожное
радио» (14,1%) и «Авторадио» (14%) — это данные TNS за период с октября
2012-го по март 2013 года. «Серебряный дождь» — в начале третьего десятка
(2,2%). Зато радиостанция нашла свою оригинальную нишу — качественная
современная музыка и актуальные социально-политические программы,
раскрашенные харизмой интересных ведущих. Этот формат проверен почти
двумя десятками лет вещания.
— По поводу названия «Серебряный дождь» существует несколько легенд,
одна из которых связана с Гогеном.
— Версия с Гогеном и есть официальная. В 1990-е денег не было, все было
очень сложно. Инвестиции нужны были немаленькие, и в рекламную
кампанию, и в студийное оборудование. И как раз у одного из партнеров
умерла в Америке родственница, которая оставила в наследство картину
Гогена «Дождь на серебряном фоне». Ее продали на аукционе, а деньги были
вложены в радиостанцию. Ну и в память об этом назвали «Серебряный
дождь». Вот такая романтическая история.
Название ужасное, на самом деле. В современных прагматичных 2000-х ни
одному нормальному человеку не придет в голову назвать станцию
«Серебряный дождь». У названия просто миллион идиотских минусов, с
которыми невозможно бороться. Во-первых, дай бог если напишут с одной
ошибкой («серебрянный», с двумя «н»), а то и с двумя («серебренный»). Это
везде — в документах, в банках, платежи не проходят. Потом, это дико
длинное название, и очень сложно писать логотип. У нас сменилось, по-
моему, шесть логотипов, пока мы не пришли к нынешнему удобоваримому
варианту, который можно ставить и на вытянутые носители, и на
вертикальные, и на маленькие, и на большие. А еще наше название
невозможно пропеть. Вообще, придумать название радио, которое
невозможно пропеть в качестве джингла, — это надо умудриться.
— Зато название «Серебряный дождь» явно выделяется из общего ряда.
— Не то слово. Я говорю об этом, наверное, с ностальгией, потому что эпохи
радио в России уже нет. Она была в 1990-е, и это было время романтиков,
были романтические станции. Слушатели делились на группы: вот ты
слушаешь «Максимум», а ты «101»… Были любимые ведущие, фанаты. Магия
радио. Сейчас все слушают плееры, ютьюб, айподы. Магия радио исчезла.
— Радио давно предрекали смерть, еще на заре эпохи телевидения. Сейчас
наступило время интернета, однако радио по-прежнему весьма популярно. В
чем секрет его многолетней актуальности?
— Интернет все-таки отчасти выдавил радио. Было золотое время, когда на
радио звучала музыка, которую люди больше нигде не могли услышать. И это
было относительно недавно. Потом появилась возможность купить музыку на
Горбушке, на дисках, а радио слушали, чтобы денег лишних не платить.
Сейчас все в миллион раз проще, у всех есть интернет, зашел, нашел музыку,
которая тебе нравится. Вам в каком стиле? В стиле танго? Ну вот, получите
800 песен в день в стиле танго. Интернет оттащил аудиторию очень сильно,
конкуренция очень жесткая. Но радио еще конкурирует в машине. Многие
говорят: как только интернет придет в машины (а сейчас уже выпускаются
такие автомобили), вот тогда вам точно хана. Но я помню, как люди
говорили: все, пришла эпоха home video, VHS. Кино больше не существует. И
где сейчас VHS, а где кино?
— Раньше я скачивал музыку в интернете и слушал записанные диски в
машине. И все равно в итоге вернулся к радио — огромный выбор форматов,
удобно, время тратить не надо.
— Человеком движет лень, слава тебе Господи. Я тоже закатал на флешку
свою любимую музыку, прослушал раз шестнадцать и отложил, поскольку не
могу постоянно тратить время и ее обновлять. Зачем это делать, если у тебя
есть куча станций, что захотел, то и включил? Так что вся надежда на лень.
— Я уверен, вы очень хорошо знаете своего слушателя. Нарисуйте его
портрет.
— Мы нашего слушателя знаем даже внешне. Когда проводим акции, всегда
четко видим — пришел наш слушатель или случайный любитель халявы.
Мужчины-женщины в равных пропорциях, сейчас стало больше женщин, до
этого было больше мужчин. По возрасту — 30–35 лет, хотя мы бы хотели 25–
35, помоложе.
— У вас постоянные слушатели? Или «Серебряный дождь» слушают
периодически, как одну станцию из определенного набора?
— Мы в любом случае на одной из шести или десяти кнопок, но я надеюсь,
что под цифрой один. Однако, у нас очень низкий индекс продолжительности
прослушивания. Потому что станция очень неоднородная. «Наше радио»,
«Русское радио», «Релакс» — человек включил кнопочку, и весь день радио
будет играть фоном. «Серебряный дождь» — другая история: утром один
ведущий, вечером другой, все меняется, разные характеры, разные личности.
Поэтому, к сожалению или к счастью, люди постоянно переключают нас. Хотя
есть и фанаты. Но в целом в этом плане нам нечем похвастаться. Однако к
нам возвращаются, это точно.
— У вас очень интересная музыкальная подборка. Музыка иностранная,
качественная, спокойная, респектабельная. Совсем нет российской
продукции — почему?
— Решили отказаться, потому что до фига отечественной музыки на других
станциях. Есть российские группы, которые поют на английском языке. Вы
знаете, мы не проводим масштабных исследований. Хотя, наверное, это
неправильно. Все делаем эмпирическим путем, на интуиции. С другой
стороны, этому тоже можно довериться, потому что уже не первый день
замужем. Врубаемся.
В России полный провал с музыкой. Осталось только наследие прошлых лет,
которое делится на две категории — рок и говнопопс. Середины практически
нет. Никаких современных хитов не выходит. Все относительно популярные
группы поют на английском.
— Для многих «Серебряный дождь» ассоциируется с премией «Серебряная
калоша», которая, в свою очередь, ассоциируется с отечественной эстрадой.
А на самой станции, оказывается, нашу музыку даже не слушают.
— Ну, мы же «Калошу» вручаем за сомнительность достижений.
— То есть, не транслируя отечественную музыку, вы показываете ее
сомнительность?
— Когда-то церемония называлась «За самые сомнительные достижения в
области шоу-бизнеса», а сейчас, обратите внимание, «За самые
сомнительные достижения», и точка. Шоу-бизнеса нашего больше нет.
— Другая важная часть эфира помимо качественной музыки —
интерактивность. Между прочим, еще одно преимущество перед интернетом.
— Да, сейчас телефонные звонки не столь дороги, как раньше, человек
может позвонить в студию, пообщаться, прислать эсэмэску, твиттер
задействовать. Мы уважаем аудиторию и не зарабатываем на эсэмэсках, как
большинство наших коллег, которые объявляют стоимость сообщения под 60
рублей.
— То есть на вашей станции эсэмэска идет по оригинальной стоимости
оператора, без накрутки?
— Да, и мы это постоянно подчеркиваем. Я лично считаю, что это просто
позорище, когда радиостанция «Вести FM» ВГТРК делает эсэмэски от своих
слушателей платными. Это государственная радиостанция, что — нищеброды
там? Сиротствуют? Есть вещи, через которые мы со всей своей экономией не
переступаем. И все наши станции регионального вещания тоже. Я прекрасно
понимаю, сколько зарабатывают на эсэмэсках, викторины специально делают.
Но мы стараемся быть с аудиторией на одном уровне. Мы не берем деньги за
эсэмэски, не будем размещать рекламу МММ. Меня удивляет, когда на
радиостанциях, которые входят в крупные холдинги, идет реклама МММ.
— Интерес к интерактиву растет?
— Растет, абсолютно точно. Сначала людей интересовала музыка западная,
потом ее стало слишком много — и заинтересовала отечественная, а потом
информация, спич. Я люблю приходить с вещанием в города, где много
станций, в которых уже есть три станции с шансоном, пять авторадио.
Значит, все будет хорошо у нас там. Потому что люди этого уже перекушали,
они хотят, чтобы с ними поговорили, рассказали историю какую-нибудь
интересную. Мы поздно начали развиваться в регионах. В этом минус, потому
что нам труднее получать частоты — все занято. И в этом плюс — потому что
приходим в города, где мы уже востребованы. И экономика подросла.
— А бывает так, что вы отказываетесь идти в регион, опасаясь конкурентов?
— Нет, мы сначала ввяжемся в драку, а потом посмотрим. С конкурентами
надо конкурировать не ценой, а интеллектом. Не переманивать ведущих, не
снижать цены. Нужно что-то придумывать, какие-то трюки, акции. Да, это
сложно.
— В таком случае кого вы считаете своим прямым конкурентом?
— В Москве есть масса прекрасных радиостанций, с которыми мы
конкурируем рекламодателями: «Бизнес FM», «Коммерсант FM». А по контенту
— «Маяк», станция разговорная, при этом не информационная в чистом виде
и не политизированная, как, например, «Эхо Москвы». Они нам, конечно, не
конкуренты, мы с ними не пересекаемся, как будто в параллельных мирах
живем. Правда, сейчас столько станций, что я половину не знаю.
ПРОГРАММНЫЙ ДИРЕКТОР
На волне «Серебряного дождя» говорят обо всем. Подчеркнуто соблюдается
тематический баланс. Политика, экономика, социальная сфера, культура и
музыка. В эфире может идти обсуждение митинга на Болотной, но уже через
час слушатели погрузятся в мир арт-хаусной музыки, а затем узнают об
аномальных районах Москвы. Главным интеллектуальным активом станции
всегда были яркие харизматичные ведущие. Сегодня это Михаил Козырев,
Алекс Дубас, Ксения Собчак, Фекла Толстая, Ингеборга Дапкунайте, Георгий
Черданцев. В недавнем прошлом — Александр Гордон, Антон Комолов, Стас
Садальский, Тина Канделаки. Начинал карьеру на станции и Владимир
Соловьев. Впоследствии он признавался, что состоялся как специалист во
многом благодаря «Серебряному дождю».
— В интернете на многих ресурсах утверждается, что «Серебряный дождь»
вместе с телеканалом «Дождь» и еженедельником «Большой город» входят в
один медиахолдинг.
— Мы ни в каком медиахолдинге не состоим и никогда не состояли. Между
радиостанцией «Серебряный дождь» и телеканалом «Дождь» такой
нейтралитет со знаком минус. Мы их не любим, к ним не относимся, они
сами по себе, а мы сами по себе. Мы живем раздельно. У нас, к сожалению,
коммунальная квартира, вызванная схожим названием. Мы вынуждены жить
с этим соседом-алкоголиком или, наоборот, с этим соседом-композитором,
который по утрам на скрипке пилит… Ну вот как есть, так есть. Мне стоило
больших трудов объяснить всем, начиная с чиновников и заканчивая
рекламодателями, что мы не есть одно целое. Слава богу, сейчас на рынке
это знают. Но, бывает, звонят слушатели и говорят: «Спасибо большое за ваш
телеканал “Дождь”». И нас тут всех корежит. Мы на значительном удалении
друг от друга, такая холодная война, Берлинская стена.
— Возможно, многих путает тот факт, что на станции долго проработала
Наталья Синдеева, ныне главный директор телеканала «Дождь»?
— Да, она стояла у истоков создания «Серебряного дождя».
— Почему столько антагонизма к телеканалу? Проблема лишь в схожем
названии?
— Да, конечно. Назвались бы они по-другому, нам было бы вообще все
равно. Возник конфликт интересов, который с их стороны никак не был
закрыт, никак не был урегулирован, несмотря на обещания. Мы считаем, что
они поступили по отношению к нам непорядочно и некрасиво. Бизнес-
интересы, моральные интересы, обязательства. Я в этой куче даже не хочу
копаться. Есть они и есть, вещают и вещают.
— Чувствуется, что вам не по душе формат канала.
— Телеканалу «Дождь» ничего не остается, как собирать деньги на
обмусоливании темы противостояния общества и Путина, выхода на
Манежную и так далее. Не будет этого — непонятно вообще, кому этот
телеканал будет нужен. Абсолютно политизированная история.
У нас все наоборот. Мы все-таки не политическая радиостанция. У нас есть
общий либеральный принцип. Мы не за коммунистов, мы не за партию
«Единая Россия». Мы не говорим «судью на мыло». У каждого ведущего своя
линия. У нас есть ведущие — сторонники правящей партии и ее линии, со
своими взглядами. Есть ведущие с диаметрально противоположными
взглядами — все на амбразуру, на Манежку и так далее.
— Ну есть же какие-то границы в программной политике станции?
— У нас в этом плане полная свобода, каждый делает так, как считает
нужным. Конечно, есть определенные табу, которые нельзя нарушать. Я не
потерплю национализма в эфире или сталинизма. Никаких оскорблений
чувств верующих или гомофобии. Все остальное — полная свобода.
Мы посвящаем очень много программ злободневным событиям социальной
направленности. Но все равно перетекаем в политику, потому что социалка
— это та же политика. Почему скамейки не покрасили? — Потому что деньги
воруют. Кто ворует? — А партия жуликов и воров. Куда ни плюнь, везде
получается политическая окраска. Но мы стараемся не впадать в крайность.
Нельзя не замечать, что происходит. Нельзя не выйти на улицу и не
отработать митинг по ситуации с Навальным. До двух часов ночи работала
служба информации, делали 15-минутные включения. Но невозможно
говорить об этом непрерывно. И я говорю: ребята, хватит, давайте теперь
про футбол. Надо быть интересными для всех, для разных людей, с разными
интересами. Мы очень внимательно относимся к тому, чтобы не было
перекоса в сторону одного формата. Пытаемся, как в театре, расписать роли:
есть злодей, есть хвастун, есть старик, который рассказывает истории, есть
разные образы и характеры. Тем интереснее получается спектакль.
— И все-таки, существует ли единое политическое решение по станции, как
подавать те или иные события? Или каждый ведущий волен давать свою
оценку?
— У каждого ведущего есть своя точка зрения, иногда не совпадающая с
точкой зрения станции и руководства. Но мы говорим: да, окей, давайте
поговорим. Я всегда предлагаю: если вы хотите кого-то покритиковать, зачем
огульно, давайте пригласим в студию. Давайте дадим человеку возможность
высказаться, а затем мы скажем все, что думаем по этому поводу. Нет
проблем. А слушатель потом решит, кто прав, кто виноват.
— Навальный и Удальцов появятся в эфире?
— А почему нет? Если это не запрещено законом?
— То есть, скорее, нельзя услышать на волне какого-нибудь националиста из
РНЕ?
— Исключено.
— В одном из интервью вы сказали, что свободы слова в России не
существует. Но сами с цензурой не сталкиваетесь.
— Свобода слова заключается не только в том, есть ли цензура, но еще и в
том, что есть темы, которые нельзя обсуждать. Их становится все больше и
больше. И если вы сейчас включите телепрограмму образца 1996–1998
годов, у вас глаза на лоб полезут от удивления. Вы поймете, насколько люди
были свободнее, они вообще жили в другом времени. Жизнь очень сильно
изменилась. Понаделали миллион законов. Я не оцениваю их сейчас с точки
зрения правильности или неправильности. Я говорю в целом — их дикое
количество. Когда-то мы проводили акцию, которая называлась «Гонки на
умирание». Это была хулиганская акция, это делал Гордон. Люди приходили
на лыжах на стадион, делали круг, выпивали кружку пива, рюмку водки. Кто
последний останется, тот и выиграл. Теперь все это законодательно
запрещено. И таких примеров уйма — этого нельзя, того нельзя.
Поговорите про гомосексуализм, про религию в эфире. На фиг надо, когда
каждую секунду какой-нибудь идиот может написать жалобу: мол, вы чего-то
там оскорбили его чувства, не так сказали про геев или недосказали чего-то.
Так лучше про футбол поговорить, чем про это.
— То есть этот ограничительный тренд в законодательном поле вам не
нравится с профессиональной точки зрения?
— Это сильно сжимает контент, мы скоро вообще ничего не сможем
говорить. Сейчас все стали судиться, жаловаться, решать довольно зыбкие и
сложные юридические вопросы, а там такое количество нюансов, все
проходит на грани и так все сложно…
Труднее стало сделать акцию в эфире — смешную, хулиганскую, с юмором.
Сейчас любая акция — с юридическим сопровождением. Мозг от этого
разрушается. В результате вся кочерыжка сути скрывается под таким
количеством бумаги, что в какой-то момент становится бессмысленно это
делать.
Например, хотим акцию такую сделать: раздавать всем людям цветы.
Безобидная акция. Не белые, не дай бог, скажем, зеленые цветы. Собирается
круглый стол, куча людей. Подключаются МВД, МЧС, пожарные, рамки,
выходы, входы. Оно и понятно, в общем. Никто не хочет подставиться,
чтобы прошел террорист, взорвал бомбу, с тебя потом погоны сняли.
Поэтому каждая служба подходит с максимальным рвением. Для них
проведение фестиваля в Тушине и проведение трогательной акции по
раздаче детям цветочков — это одно и то же. И их можно понять: не дай бог,
кто-то погибнет, не дай бог, какая-нибудь ситуация. Но нам в таких условиях
проще не проводить.
Раньше мы могли бросить клич: ау, слушатели, давайте соберемся в
Петровском парке, будем лепить снеговиков. Люди приходят, лепят, все
довольны. Придите сейчас — вас разгонят, снеговиков раздавят. А если
разрешат, то станет еще хуже, потому что будет как за колючей проволокой:
веселитесь, суки, веселитесь. Жизнь в этом смысле очень изменилась.
КРЕАТИВЩИК
Главный имиджевый проект радиостанции — ежегодная премия «Серебряная
калоша», которая, как уже говорилось, вручается «за самые сомнительные
достижения». В первые годы проект фокусировался на событиях в
отечественном шоу-бизнесе. Сегодня веселые и не всегда почетные трофеи
получают также политики, чиновники и спортсмены. Организаторы стараются
не повторять идеи, удивлять оригинальностью и новизной, поэтому размах
шоу на 17-м году его жизни впечатляет. Ближайшая «Калоша» пройдет 30
октября в Кремле. Однако сами устроители признаются, что с удовольствием
отказались бы от премии.
— Чем вам не угодила «Серебряная калоша»?
— Она давно перестала быть для нас важным проектом. Даже с точки зрения
имиджа. Бренд «Серебряного дождя» продвигать больше не надо.
«Серебряную калошу» продвигать тоже не надо. Это два независимых
бренда, один из которых не особенно-то и нужен. А планка проведения
подобных мероприятий с каждым годом все выше и выше. Мы делаем
сложнейший театральный спектакль, одноразовый, который мы продаем
рекламодателям не всегда успешно, то есть иногда расходы превышают
доходы. Мы не в таком минусе, чтобы потом без штанов остаться, но все
равно это не очень приятно.
Нам комфортнее, прибыльнее и эффективнее делать маленькие проекты,
разные, симпатичные и милые, чем умирать на этой огромной барже под
названием «Серебряная калоша», как бурлаки на Волге. Поэтому я хочу,
чтобы ко мне пришел какой-нибудь человек и сказал: я у тебя хочу купить
«Калошу». И пусть они дальше ее делают, зарабатывают на ней, в принципе
это возможно, если заниматься весь год только этим и больше ничем.
— Дмитрий Савицкий объявил о продаже бренда?
— Ну да, да. Мы бы продали как бренд.
— Мне говорили, что главная движущая сила радиостанции — спецпроекты
— марафоны, концерты, акции и так далее. С точки зрения распространения,
рекламы, связей. Это так? Или все-таки все эти акции идут прицепом к
основной деятельности станции?
— Очень сложный вопрос, я думаю, что, скорее всего, прицепом. Все эти
акции — это и необходимость, и образ жизни, и, слава богу, все это у нас со
знаком плюс, мы не в минус это делаем. И акцию провели, и денежку
заработали, и с людьми встретились, и слушателям приятно.
Когда-то давно станции придумали для себя такие глобальные акции. Тогда
это был прекрасный способ ну, например, пролезть на телек, чтобы тебя все
узнали, фанаты появились. Во всем мире это есть. Но обратите внимание,
что вся история этих проектов есть только на старых станциях. Ни одна новая
станция за последние десять лет не может похвастаться ничем таким, потому
что в этом просто нет необходимости, потому что дешевле с точки зрения
денег и энергозатрат запузырить рекламу в интернете, вирусный ролик
какой-нибудь, чем морочиться с «Нашествием» в Тверской области на 30
тысяч человек и 16 групп. Это колоссальный труд, это адъ, с твердым знаком
на конце.
— То есть сегодня в приоритете небольшие акции?
— Верно. У нас выстроена такая пирамида. Есть акции, которые мы проводим
раз в месяц, локальные, для рекламодателей. Есть локальные для
слушателей, раз в неделю, месяц, три месяца. Есть крупная — раз в год, есть
День рождения радио, в Нахабине, на две с половиной тысячи человек. Весь
год расписан, скучать не приходится. У каждой акции своя конкретная цель.
Вот, например, есть акция под названием «Барахолка Барабаки». Цель —
собрать деньги, на которые мы закупаем самое необходимое для подшефного
интерната. Акция во дворике, приходят слушатели, видят ведущих, берут
автографы, покупают одежду за символические деньги и участвуют в благом
деле. Они нам доверяют и понимают, что деньги никуда не денутся, ни
копейки не пропадет.
Сделали клуб «Серебряного дождя», где люди участвуют, получают
приглашения на какие-то мероприятия, которые либо мы проводим, либо
наши информационные партнеры. Вступить может любой человек через сайт.
Это все для того, чтобы мы были ближе, чтобы люди приходили, видели
свою станцию, этот офис, специальный дом, где живут ведущие, собака. Мы
делаем все, чтобы человек, который нас слушает, понимал, что на другом
конце провода живые люди, которые работают специально для него.
УПРАВЛЕНЕЦ
В интернете у Дмитрия Савицкого недобрая слава крайне жесткого директора.
Причиной тому стало опубликованное письмо девушки, которая не смогла
проработать на станции и дня. Постоянные штрафы, суровые порядки,
тотальная дисциплина. Савицкий не спорил с этим тогда и не спорит сейчас,
призывая лишь не передергивать факты.
— 18 лет успешной работы станции, по идее, должны доказывать
эффективность вашего стиля управления.
— Стиль какой есть, такой есть. Может, у моих коллег срабатывает
стокгольмский синдром, но после ухода с «Серебряного дождя» в другие
организации они, конечно, тоскуют по нашим немецким порядкам. Говорят:
«Дмитрий Владимирович, да, было время золотое. Если бы вы к нам пришли,
вы бы ужаснулись, как у нас тут все организовано». Но мне трудно что-то
сказать, нет возможности провести сравнительный анализ.
У нас тут порядок, все относительно четко, откровенного раздолбайства, как
в 90 процентах организаций России, конечно, нет. Я всем сотрудникам
говорю: «Нас окружают люди ужасные, вы просите перезвонить — они не
перезвонят, вы просите прислать — они не пришлют. Их надо
контролировать непрерывно, они вилку в ухо суют. Совсем беда». У нас в
этом смысле все достаточно четко.
— С одной стороны, порядок — залог эффективной работы, с другой — людям
творческих профессий часто бывает сложно раскрыться в жестких тисках
дисциплины.
— А у нас тут нет никаких творческих профессий. Творческие профессии —
это наши ведущие. И то мы их воспитываем и делаем из них людей,
пытаемся, по крайней мере. А все остальные в офисе — это никакие не
творческие люди, они работники офиса.
— Штрафуете ведущих за ошибку в прямом эфире?
— Нет. Хотя ошибка ошибке рознь. Неправильное ударение — конечно нет.
Существует человеческий фактор. Бывает. А если ведущий заговорил метку,
которая в компьютерах в регионах открывает путь к рекламному блоку, и в
результате в далеких городах не вышла реклама — извини, дорогой, нужно
заплатить штраф. Смешной по сравнению с масштабом бедствия,
произошедшего в городах. Что, ему прощать, если он творческий человек?
Если он рушит бизнес, построенный на рекламе, благодаря которой ему
платится зарплата? Штраф смешной — триста рублей, но в следующий раз
человек уже начинает думать и заканчивать фразу раньше.
Поэтому штраф штрафу рознь. А говорят, Савицкий всех штрафует. Да
Савицкий, господи, ромашка луговая. У нас половина штрафов автоматически
начисляется и ко мне не имеет никакого отношения. Не надо ошибаться,
лажать и раздолбайствовать, и все будет хорошо.
— У вас никогда не было желания сменить сферу деятельности?
— Люди той эпохи, эпохи романтики радио, заражены этим и не мыслят себя
в какой-то другой сфере. Они могут еще работать на телевидении, в
журналах. Но основное для них — радио. Мне вот телевидение даже как-то
неприятно. Физически трудно смотреть какие-то телевизионные проекты.
Люди, которые начинали на радио, заражены этой бациллой. И я в том числе.
OnAir.ru
2013 год